Алая роза Тюдоров - Джудит О`Брайен

– А я думал, что ты весьма довольна фурором, который произвели твои пончики, – съязвил Кит, адресуясь к спине Дини.

– Несколько дюжин пончиков не способны кардинально изменить неудачный брак.

Кит нахмурился:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я хочу сказать, что нам нужно время – много времени, чтобы помочь королю оценить по достоинству свою супругу.

– У нас нет такого количества времени, любовь моя. – Кит произнес эти слова, понизив голос. – Чем дольше мы будем здесь оставаться, тем больше вероятность, что нам предъявят обвинение в чародействе, колдовстве или даже предательстве.

– Ты почему-то с легкостью избегал этого в течение десятилетия, – продолжала гнуть свою линию Дини.

– Да, до того как появилась ты. Пока я был один, все шло более или менее нормально. Но ты у нас девушка непредсказуемая. Поэтому ситуация может измениться каждую минуту. Достаточно одного твоего промаха. – Тут он замолчал, а потом с раздражением спросил: – Слушай, что ты там делаешь со своими руками?

Дини продолжала стоять, не оборачиваясь.

– А как может измениться ситуация? К лучшему или к худшему? И вообще – хорошо ли, что с моим появлением изменилась твоя жизнь?

– Конечно, хорошо, – ответил он с улыбкой. – Моя жизнь изменилась к лучшему – это ясно. Что же касается обвинений в колдовстве или измене – они просто заставят нас поторопиться с возвращением.

– Интересно, какое из двух обвинений хуже? – задумчиво сказала Дини.

Кит ухмыльнулся:

– Если бы мне предоставили выбор, я предпочел бы обвинение в колдовстве. Может пойти дождь, который зальет костер. Если же тебя приговорят к повешению, утоплению или четвертованию, такой возможности не представится.

– Неужели человека могут приговорить сразу к трем видам смертной казни? – обомлела Дини. – Это прямо какое-то суперубийство!

– Я говорю вообще, не касаясь частностей. Могут быть варианты, когда человеку не дают отключиться только для того, чтобы он полюбовался, как его кишки наматывают на барабан. Нет, скажи мне все-таки, Дини, чем это ты там занимаешься?

Дини повернулась и подняла вверх правую руку. Даже с такого места, где стоял Кит, было видно, что на кончиках пальцев крохотными рубинчиками алели капли крови.

– Господи, что же случилось? – Кит несколькими широкими шагами пересек комнату и оказался рядом.

– Я испытывала прочность своих пальцев на иглоукалывание, – вздохнула Дини. – Со стороны все выглядит так просто. Все эти местные дамы только и говорят, что о мужчинах да о вышивках. Но иголки такие острые, Кит, а матушка Лоув требует, чтобы я выполнила заданный ею урок.

Пока он исследовал ее израненные пальцы, она протянула свободную руку и достала крохотный образчик вышивки. С отвращением на лице она протянула его Киту, пробурчав:

– Если ты станешь смеяться, я не обижусь. Кит уставился на небольшой клочок ткани:

– Что ж, Дини, по-моему, у тебя получается ничего себе. Да нет, что я – просто хорошо.

Он сморщил лоб и некоторое время разглядывал вышивку в полном недоумении, которое так не вязалось с его умным лицом.

– Ты знаешь, что это такое? – задала Дини коварный вопрос.

– Что именно? Давай-ка посмотрим повнимательнее. В конце концов я же не полный идиот. – Кит принялся изучать кончики ее пальцев. – Что ж, немного йода здесь не помешало бы.

– Что это?

– Йод? Это такая настойка желто-оранжевого цвета, которая убивает бактерий.

– Кит! Я отлично знаю, что такое йод. Пожалуйста, не финти, а отвечай: что изображено на моей вышивке?

– Ах, на вышивке…

Дини строго посмотрела на него и кивнула.

– Тогда надо взглянуть еще раз, правда? – В голосе Кита слышалась несколько искусственная заинтересованность. – Да, удивительные краски. Что и говорить, Дини. Подумать только, с каким вкусом ты используешь красный цвет!

– Красный? Я вовсе не использовала красные нитки. – Она склонила голову над собственной работой и прикусила губу, чтобы не рассмеяться вслух. – Знаешь, это просто-напросто кровь. Матушка Лоув вовсе не требовала от меня кровопускания.

– Правда? В любом случае она смотрится здесь вполне уместно.

– Послушай, Кит. Оставь краски в покое. Лучше скажи, что здесь вышито?

– Да ладно тебе, Дини. Я отлично знаю, что ты здесь вышила.

– Знаешь, тогда скажи, – продолжала настаивать девушка.

Кит сосредоточился, даже чуточку втянул от усердия щеки. Потом его лицо снова разгладилось.

– Ну конечно! Это жук!

Дини отрицательно затрясла головой.

– Значит, птица! Я вижу здесь крылья – ведь это крылья, правда?

Дини скептически нахмурила брови и нетерпеливо топнула ножкой.

– Может, ты мне все-таки поможешь?

Дини отрицательно покачала головой и мстительно улыбнулась.

– Ладно, постараюсь отгадать сам. Судя по всему, это некое мифологическое существо. Вполне вероятно, Феникс, возрождающийся из пепла. Опять не так? Ладно, подумаем еще немного. Ага! На шее данного существа сидит крошечный человечек, верно?

Дини с готовностью закивала.

– Тогда, стало быть, это шарада? – Кристофер кашлянул и неуверенно глянул на девушку, которая расплылась в широкой поощрительной улыбке. И тогда Кит наконец понял, что пыталась изобразить на вышивке Дини. – Послушай, – заговорил он слегка охрипшим от волнения голосом и вопросительно посмотрел на девушку. – Неужели это самолет?

– Очко. В самую точку.

Кит проглотил комок, внезапно подступивший к горлу, и дрогнувшей рукой вернул Дини рукоделие. Она вышивала только для него и никого больше. Стараясь не показать, как он растроган, Кит довольно грубо спросил:

– Ну и что это за самолет такой?

– Представления не имею, – пожала плечами Дини. – Общее впечатление, если хочешь. В свое время я пересмотрела чертову уйму старых военных фильмов. После концерта довольно трудно заснуть, ну и смотришь что попало. Поэтому сегодня ночью я закрыла глаза и постаралась вспомнить, как выглядят самолеты времен второй мировой войны. Помнится, в одном из этих фильмов играла Дана Эндрюс, так мне пришлось чуть ли не половину фильма ждать, когда на экране наконец появится женщина… – Тут Дини поняла, что слишком разболталась. Кит молчал. Поэтому она просто спросила: – Тебе нравится?

– Да, – ответил он тихо. – Можно мне взять вышивку себе?

– Ну конечно, ведь я сделала ее для тебя. Развязав шнуровку на груди камзола, Кит засунул клочок ткани под белоснежную полотняную рубашку. На его лице застыло странное, чрезвычайно сосредоточенное выражение.

– Дини, это наш самолет или вражеский? Она в недоумении посмотрела на него:

– Ну конечно, наш. А что?